Обо всём

Вечный Февраль

27 февраля 1917 г. (ст.с.), 96 лет назад в Петрограде началось вооружённое восстание. Сможем ли когда-нибудь понять, что произошло в феврале 1917?



Ещё совсем недавно так называемая Февральская революция представлялась в умах граждан как некий пролог Великого Октября. Это соответствовало коммунистическому догмату о «перерастании буржуазно-демократической революции в пролетарскую». Тем самым суть событий, произошедших весной 1917 года, оставалась неясной. На собственном опыте мы увидели, что эта же логика имеет обратный ход: в 1991 году «пролетарская» революция обратно переросла в «буржуазно-демократическую». И вроде бы после этого уже ничего не нужно — всё стало на свои места.

До сих пор значительная часть населения России считает, что именно в октябре большевики «свергли царя», а потом «хорошие белые» сражались против «плохих красных». Или наоборот — «хорошие красные» против «плохих белых». В этом примитивизме русская история стирается и сводится к ХХ веку — выпавшим на долю народа испытаниям, которые во многом были предопределены именно Февралём.

Невежество по части русской истории зачастую подкрепляется оговорками высших должностных лиц, получивших образование в советский период и не обогативших свои познания чтением книг в последующие 20 лет. Благодаря этим высказываниям и мутной продукции средств массовой информации период между февралём и октябрём 1917 года стал представляться как хрупкий эксперимент построения идеального общества, грубо растоптанный сапогами большевиков. С этим периодом даже начали ассоциировать Россию после 1991 года, невольно подчеркнув, что предательство Февраля до сих пор не изжито и остаётся идейной основой для правящей группировки.

С трудом входит в общественное сознание понимание того, что в феврале 1917 года был совершён государственный переворот, организованный генералитетом, думскими депутатами, группой промышленников и агентами иностранных держав. Заговор готовился, и его руководители почти не скрывали своих целей, выдавая планируемый захват власти за проект демократических реформ, которые понадобились почему-то именно во время войны. В то время, когда русский народ бился в кровопролитных сражениях Первой мировой, наделённые властью и деньгами лица думали о том, как устранить царя, который казался им лишней фигурой — примерно так же, как и декабристам, фантазировавшим за век до того о будущем государственном устройстве России. Им казалось, что никакой тайны власти не существует и что их талантов достанет, чтобы удержать в руках империю и довести войну до победы, которая уже была в руках — кампания 1916 года под непосредственным руководством Николая II подвела к неизбежному краху Германии и её сателлитов летом 1917-го. Перехватить эту победу, а с ней и империю — вот был замысел заговорщиков.

Вовсе не большевики, а поддержанные публикой либералы свергли Самодержавие — русскую власть, укоренённую в веках и в тех принципах, которые делали величие России и соединяли народ и власть в национальный организм. Как только Удерживающий был устранён, власть рассыпалась: самозваное Временное правительство, собранное из авантюристов всех мастей, не смогло справиться с элементарными задачами по поддержанию порядка в стране. Народ без царя не признавал никакого начальства, никаких прав собственности, никаких авторитетов. Гражданская война не могла не начаться, и в хаосе победу одержали самые жестокие, самые подлые, самые кровожадные. Власть упала им в руки, а вовсе не была завоёвана.

Русский народ воевал с самим собой, не вдаваясь в политические и экономические теории. Кто-то воевал за Россию, которую потерял неожиданно — иногда даже не поняв, почему всё рухнуло с такой стремительностью. Кто-то — мстил за разорённое хозяйство или смерть близких. Кто-то был втянут в бойню насильно.

Героический ореол событиям Гражданской войны был придан позднее — целой когортой «историков» и популяризаторов. Таковые действуют и по сей день, не желая просвещать народ, умалчивая о главной причине смертоубийства и разрухи — свержении царя, его аресте, а потом убийстве вместе с семьёй.

Удивительно, но даже хроника «февральских дней» перевирается в угоду текущей политической конъюнктуре. Эти дни даются в пересказах отъявленных негодяев — тех самых заговорщиков, успевших сбежать от порождённого ими хаоса за рубеж и там — на склоне лет — написавших мемуары, чтобы возвысить себя и свалить собственные грехи на преданного ими императора. Другим источником являются газеты тех дней, вравшие самозабвенно — в том же стиле, что и современные СМИ. Многие владельцы и главные редакторы газет были включены в планы мятежников. Например, ими была создана иллюзия отречения государя, которого в действительности не было. Сфабрикованная бумажка с невнятной подписью (неизвестно чьей рукой) в уголочке листа «Николай» была выдана за Высочайший Манифест.

Сокрытие факта фальсификации было одной из задач, которую решали и большевики. Им нужно было представить, что в феврале 1917 года они подобрали «ничью» власть, что законного правителя у России на тот момент не было. Поэтому уже после Великой Отечественной войны из-за рубежа был извлечён совсем уже дряхлый «монархист» Василий Шульгин со своей версией «отречения» и с его участием изготовлен пропагандистский фильм «Перед судом истории», где внимательный взгляд обнаруживает массу накладок. К примеру, в рассказе Шульгина по подписании «отречения» отсутствует важное лицо — тот, кто напечатал текст на пишущей машинке. «Отречение» возникает как из воздуха и исправляется чудесным образом без присутствия исполнителя. Фантазии Шульгина становятся чуть ли не документом, хотя внимательный исследователь Сергей Мельгунов, проживший, а потом детально изучивший Февраль, неопровержимо доказал, что все мемуарные сочинения Шульгина — это плод его воображения, создающего иллюзию, а не воспроизводящего реальные факты.

Современная власть также тщательно обходит вопрос об «отречении», поскольку прямо наследует свою «легитимность» от коммунистического режима, образовавшегося воровским образом. Если этот режим является просто следствием антигосударственного мятежа, то он был незаконен. Следовательно, и очередная «экспроприация экспроприаторов» в 1991 году также была незаконной: вор у вора дубинку украл.

Именно поэтому с такой поспешностью и массой нелепостей власть «разрешила» проблему «екатеринбургских останков», превратив всю процедуру научных экспертиз в фарс — фактически передав её организацию заинтересованным лицам за рубежом. История, по задумке фальсификаторов, должна выглядеть примитивно: Царь отрёкся, а большевики убили гражданина Романова. Преступление, таким образом, будет касаться только убийц, но не созданных в результате незаконного захвата власти органов управления, которые арестовали царя, а потом отдали его в руки душегубов.

Своеобразное соглашение между нынешними правителями Российской Федерации и историками предлагает столь же простую схему: «хорошие белые» проиграли «плохим красным», и потому реставрация «белой» республики — это и есть восстановление России в её прежнем статусе. Это, конечно, ложь. Настоящая Россия — это Россия самодержавная, а не республиканская. Её государственная традиция может быть восстановлена только в том случае, если мятеж Февраля будет определён как тягчайшее преступление, а возникшие после этого режимы — как заведомо нелегитимные. Восстановление правовой непрерывности российской государственности — это стратегическая задача, если мы как народ собираемся жить в России вечно, а не до ближайшего кризиса.

Проблема восстановления единства истории России также требует снять вкусовщину в оценках событий ХХ века. Преступление Февраля не может быть ничем оправдано — оно надорвало нашу страну революциями, войнами и безумием бюрократии, не сдержанной ни традициями управления, ни общественными противовесами. Следствия этого преступления добивают Россию и теперь — замороченный лживыми публицистами народ до сих пор не знает своей истории, не ведает, кто в ней мученик и герой, а кто преступник и трус.

Поскольку все события, связанные с государственной властью, затрагивают право, то они прямо имеют последствия и для обычных людей. Если право нарушено, то незаконным может оказаться владение собственностью. Например, наследование этой собственности от вора. Незаконным может быть отправление властных полномочий, даже если они получены в результате выборов. Выборы могут проводиться по законам, которые установлены наследниками узурпаторов. Незаконно может быть даже само управление хозяйством и богатством страны и подчинение воли граждан со стороны властных органов. Потому что всё это получено как наследство от мятежников, присвоивших себе полномочия незаконно, а значит, и передавших их в порядке наследования незаконно.

Можно сказать: всё это дела давно минувших дней, они на нынешнюю жизнь никакого воздействия не оказывают. Так вот, оказывают! В религиозном смысле мы поглощены собственным грехом и считаем его либо делом естественным, либо собственное соучастие в коллективном помрачении совести — несущественным. От этого перекошено, изломано всё общество, порочна в своей основе государственная власть, отсутствует традиция, которая может быть передана следующим поколениям. Всё в безпорядке, а внешний порядок только скрывает так бурлящий под покровом формальностей хаос.

Причина нарастания хаоса в государственных делах сегодня — неизжитое предательство Февраля 1917. Кое-как разобравшись с Октябрём, мы так и не дали ему должной оценки, потому что так и не смогли верно отнестись к Февралю. Мы увязли в Феврале и топчемся на исторической развилке, даже в своих мыслях не умея разрешить, казалось бы, простейший вопрос: за империю или за тех, кто разрушил её? Если так, то мы не разрешим в своём сознании и вопрос: за Россию или за её разрушителей? Мы можем обманывать себя, уверяя, что мы однозначно за Россию. Но при этом будем поддерживать её недругов, потому что Россия в наших представлениях будет какая-то «другая», а не та, какую её нам Бог дал. У нас очень смутно понимание грани между Добром и Злом, когда дело касается России. Поэтому на дворе — вечный Февраль, и невозможно двинуться вперёд, преодолев наконец разруху в своих собственных головах.

Февральский синдром поразил и постсоветскую Россию. Уже двадцать лет нами управляют люди с февралистскими установками. Именно поэтому страна, имевшая все условия для мощного рывка развития, топчется на месте и рассыпается на глазах. В жизнь вступило поколение, не испытавшее на себе пропагандистской обработки коммунистической мегамашины. При этом сознание этого поколения остаётся чистым листом, в котором грязными кляксами расползаются примитивные идейки либерального эгоизма, обесценивающего всё русское. Ещё пару десятилетий, и в сознании народа мы уже не найдём ни одного светлого места, а значит — наступит конец русской истории.

В узких рамках феврализма Россия не умещается, а потому её будут обрезать и обрезать под февралистский проект. Пока не оставят нечто невзрачное, что смогут вписать в европейский полуостров и историю Запада, вычеркнув при этом всё, что было в русской истории самобытного, суверенного, действительно величественного и достойного. Ещё промедлим — и увидим своими глазами второй раздел России и испытаем на себе катастрофу ещё более ужасную и постыдную, чем катастрофа 1990-х.

Весна русского возрождения наступит, только когда мы найдём в себе силы, поняв уроки Февраля, обратиться сначала мыслями, а потом в практике государственного строительства к опыту Российской империи, от которой все наши духовные и материальные ценности, географическое пространство и пространство нашей истории.

Разрешая для себя вопрос о событиях Февраля, мы разрешаем вопрос о своём будущем, о сущности России — какой её нам Бог дал. О том, что есть Россия настоящая и что должно стать для нас Россией уходящей. Из ХХ века в ХХI мы шагнём только в тот момент, когда освободимся от капкана, в который попали, — от наших заблуждений относительно империи, личности государя императора Николая II, сущности либерального заговора против России, причинах распространения вируса «левачества» и социального паразитизма — как богатых, так и бедных… Множество вопросов увязано с «проблемой Февраля». Чтобы эти вопросы не стали для нас вечными (точнее — пожизненными), мы должны усвоить правду о Феврале.

Андрей Николаевич САВЕЛЬЕВ

http://www.russdom.ru/node/4707

Русский солдат, простоявший в карауле бессменно девять лет, остался верен присяге


В день, когда был взорван вход в склад, он стоял на посту в подземном тоннеле.


Генерал-майор Бржозовский покинул опустевшую крепость последним. Он подошел к расположившейся в полукилометре от крепости группе саперов. Царило тягостное молчание. Последний раз, посмотрев на свою полуразрушенную, осиротевшую, но непобедимою крепость, комендант Бржозовский сам повернул ручку. Целую вечность бежал по кабелю электрический ток. Наконец, раздался страшный грохот, под ногами затряслась земля и в небо взметнулись фонтаны земли вперемешку с кусками железобетона. Осовец - умер, но не сдался!

Так завершилась более чем полугодовая героическая оборона крепости Осовец.

ГАРНИЗОН УШЕЛ, ЧАСОВОЙ ОСТАЛСЯ...

К августу 1915 года в связи с изменениями на Западном фронте, стратегическая необходимость в обороне крепости потеряла всякий смысл. В связи с этим верховным командованием русской армии было принято решение прекратить оборонительные бои и эвакуировать гарнизон крепости. Но в ней и в окружавших ее фортах находились многочисленные армейские склады, и надо было сделать все, чтобы запасы, хранившиеся там, не попали в руки врага.

18 августа 1915 г началась эвакуация гарнизона, которая проходила без паники, в соответствии с планами. Эвакуация крепости - тоже пример героизма. Потому как вывозить все из крепости пришлось по ночам, днем шоссе было непроходимо: его беспрестанно бомбили немецкие аэропланы. Не хватало лошадей, и орудии приходилось тащить в ручную и каждое орудие тянули на лямках 30-50 человек. Все, что невозможно было вывезти, а также уцелевшие укрепления, которые противник мог бы использовать в своих интересах, были взорваны саперами. Вывод войск из крепости закончился 22 августа и лишь несколько дней спустя немцы решились занять развалины.

В 1918 году руины героической крепости стали частью независимой Польши. Начиная с 20-х годов, польское руководство включило Осовец в свою систему оборонных укреплений. Началось полномасштабное восстановление и реконструкция крепости. Было проведено восстановление казарм, а также разборка завалов, мешающих дальнейшему ходу работ.

При разборе завалов, около одного из фортов, солдаты наткнулись на каменный свод подземного тоннеля. Работа пошла с азартом и уже довольно быстро была пробита широкая дыра. Подбадриваемый товарищами в зияющую темноту спустился унтер-офицер. Торящий факел вырвал из кромешной тьмы сырую старую кладку и куски штукатурки под ногами.

И тогда произошло нечто невероятное.

Прежде чем унтер-офицер успел сделать несколько шагов, откуда-то из темной глубины тоннеля гулко прогремел твердый и грозный окрик:
-Стой! Кто идет?

Унтер остолбенел. - Матка Боска, - перекрестился солдат и рванул наверх.

И как полагается, на верху, он получил должную взбучку от офицера за трусость и глупые выдумки. Приказав унтеру следовать за ним, офицер сам спустился в подземелье. И снова, едва лишь поляки двинулись по сырому и темному тоннелю, откуда-то спереди, из непроницаемо-черной мглы так же грозно и требовательно прозвучал окрик:
-Стой! Кто идет?

Вслед за тем в наступившей тишине явственно лязгнул затвор винтовки. Инстинктивно солдат спрятался за спину офицера. Подумав и справедливо рассудив, что нечистая сила вряд ли стала бы вооружаться винтовкой, офицер, хорошо говоривший по-русски, окликнул невидимого солдата и объяснил, кто он и зачем пришел. В конце он спросил, кто его таинственный собеседник и что делает под землей.

Поляк ожидал всего, но только не такого ответа:
- Я, часовой, и поставлен сюда, охранять склад.

Сознание офицера отказывалось воспринять такой простой ответ. Но, все же взяв себя в руки, он продолжил переговоры.
- Могу я подойти, - взволновано спросил поляк.
- Нет! - сурово раздалось из темноты. - Я не могу допустить никого в подземелье, пока меня не сменят на посту.

Тогда ошеломленный офицер спросил, знает ли часовой, сколько времени он пробыл здесь, под землей.
- Да, знаю, - последовал ответ. - Я заступил на пост девять лет назад, в августе тысяча девятьсот пятнадцатого года. Это казалось сном, нелепой фантазией, но там, во мраке тоннеля, был живой человек, русский солдат, простоявший в карауле бессменно девять лет. И что невероятнее всего, он не бросился к людям, возможно врагам, но все же, людям общества с которыми он был лишен целых девять лет, с отчаянной мольбой выпустить его из страшного заточения. Нет, он остался верен присяге и воинскому долгу и был готов защищать вверенный ему пост до конца. Неся свою службу в строгом соответствии с воинским уставом, часовой заявил, что его может снять с поста только разводящий, а если его нет, то «государь император».

ОСВОБОЖДЕНИЕ

Начались долгие переговоры. Часовому объяснили, что произошло на земле за эти девять лет, рассказали, что царской армии, в которой он служил, уже не существует. Нет даже самого царя, не говоря уже о разводящем. А территория, которую он охраняет, теперь принадлежит Польше. После продолжительного молчания солдат спросил, кто в Польше главный, и, узнав, что президент, потребовал его приказа. Лишь когда ему прочитали телеграмму Пилсудского, часовой согласился оставить свой пост.

Польские солдаты помогли ему выбраться наверх, на летнюю, залитую ярким солнцем землю. Но, прежде чем они успели рассмотреть этого человека, часовой громко закричал, закрывая лицо руками. Лишь тогда поляки вспомнили, что он провел девять лет в полной темноте и что надо было завязать ему глаза, перед тем как вывести наружу. Теперь было уже поздно - отвыкший от солнечного света солдат ослеп.

Его кое-как успокоили, пообещав показать хорошим врачам. Тесно обступив его, польские солдаты с почтительным удивлением разглядывали этого необычного часового.

Густые темные волосы длинными, грязными космами падали ему на плечи и на спину, спускались ниже пояса. Широкая черная борода спадала до колен, и на заросшем волосами лице лишь выделялись уже незрячие глаза. Но этот подземный Робинзон был одет в добротную шинель с погонами, и на ногах у него были почти новые сапоги. Кто-то из солдат обратил внимание на винтовку часового, и офицер взял ее из рук русского, хотя тот с явной неохотой расстался с оружием. Обмениваясь удивленными возгласами и качая головами, поляки рассматривали эту винтовку.

То была обычная русская трехлинейка образца 1891 года. Удивительным был только ее вид. Казалось, будто ее всего несколько минут назад взяли из пирамиды в образцовой солдатской казарме: она была тщательно вычищена, а затвор и ствол заботливо смазаны маслом. В таком же порядке оказались и обоймы с патронами в подсумке на поясе часового. Патроны тоже блестели от смазки, и по числу их было ровно столько, сколько выдал их солдату караульный начальник девять лет назад, при заступлении на пост. Польский офицер полюбопытствовал, чем смазывал солдат свое оружие.

- Я ел консервы, которые хранятся на складе, - ответил тот, - а маслом смазывал винтовку и патроны.

И солдат рассказал откопавшим его полякам историю своей девятилетней жизни под землей.

ИСТОРИЯ ЗАТОЧЕНИЯ

В день, когда был взорван вход в склад, он стоял на посту в подземном тоннеле.

Видимо, саперы очень торопились, чтобы вложиться в график и, когда все было готово к взрыву, никто не спустился вниз проверить, не осталось ли в складе людей. В спешке эвакуации, вероятно, забыл об этом подземном посту и караульный начальник.

А часовой, исправно неся службу, терпеливо ожидал смены, стоя, как положено, с винтовкой к ноге в сырой полутьме каземата и поглядывая туда, где неподалеку от него, сквозь наклонную входную штольню подземелья, скупо сочился свет веселого солнечного дня. Иногда до него чуть слышно доносились голоса саперов, закладывающих у входа взрывчатку. Потом наступила полная тишина, смена задерживалась, но часовой спокойно ждал.

И вдруг там, откуда лился солнечный свет, раздался глухой сильный удар, больно отозвавшийся в ушах, землю под ногами солдата резко встряхнуло, и сразу же все вокруг окутала непроглядная, густая тьма.

Придя в себя, солдат осознал всю тяжесть происшедшего, но отчаяние, естественное в таких ситуациях, ему удалось побороть, хотя и не сразу. Как бы то не было, но жизнь продолжается и часовой, прежде всего, стал знакомиться со своим подземным жильем. А жильем его, по счастливой случайности, оказался большой интендантский склад. В котором были большие запасы сухарей, консервов и других самых разнообразных продуктов. Если бы вместе с часовым тут, под землей, очутилась вся его рота, то и тогда этого хватило бы на много лет. Можно было не опасаться - смерть от голода не грозила ему. Здесь даже оказалось солдатское успокоительное - махорка. А спички и большое количество стеариновых свечей позволяли разогнать гнетущую тьму.

Тут была и вода. Стены подземного склада всегда были влажными, и кое-где на полу под ногами хлюпали, лужи. Значит, и жажда не угрожала солдату. Сквозь какие-то невидимые поры земли в склад проникал воздух, и дышать можно было без труда.

А потом забытый часовой обнаружил, что в одном месте в своде тоннеля пробита узкая и длинная вентиляционная шахта, выходящая на поверхность земли. Это отверстие, по счастью, осталось не совсем засыпанным, и сквозь него вверху брезжил мутный дневной свет. Итак, у подземного Робинзона было все необходимое, чтобы поддерживать свою жизнь неограниченно долгое время. Оставалось только ждать и надеяться, что рано или поздно русская армия возвратится в Осовец и тогда засыпанный склад раскопают, а он снова вернется к жизни, к людям. Но в мечтах об этом он, наверно, никогда не думал, что пройдет столько лет, прежде чем наступит день его освобождения.

Остается загадкой, как коротал девять лет одиночества этот человек, как он сохранил свой рассудок и не забыл человеческую речь. Ведь даже у Робинзона, которому одиночество было невыносимо и чуть его не сломало, было больше надежды на спасение, залитый солнцем остров и Пятница.

Однако и в подземной жизни были свои события, нарушавшие однообразное течение времени и подвергавшие стойкого солдата нелегким испытаниям.

Вы помните, что на складе хранились огромные запасы стеариновых свечей, и первые четыре года солдат мог освещать свое подземелье. Но однажды горящая свеча вызвала пожар, и, когда часовой проснулся, задыхаясь в густом дыму, склад был охвачен пламенем. Ему пришлось вести отчаянную борьбу с огнем. В конце концов, обожженный и задыхающийся, он все же сумел потушить пожар, но при этом сгорели оставшиеся запасы свечей и спичек, и отныне он был обречен на вечную темноту.

А потом ему пришлось начать настоящую войну, трудную, упорную и изнурительно долгую. Он оказался не единственным живым обитателем подземелья - на складе водились крысы. Сначала он даже обрадовался тому, что здесь, кроме него, были другие живые существа, пусть и бессловесные. Но мирное сосуществование длилось не долго, крысы плодились с такой ужасающей быстротой и вели себя так дерзко, что вскоре возникла опасность не только для складских запасов, но и для человека. Тогда солдат начал войну против крыс.

В непроницаемой темноте подземелья борьба человека с быстрыми, проворными умными хищниками была изматывающей и трудной. Но человек, вооруженный штыком и смекалкой, научился различать своих невидимых врагов по шороху, по запаху, невольно развивая в себе острое чутье животного, и ловко подстерегал крыс, убивал их десятками и сотнями. Но они плодились еще быстрее, и эта война, становясь все более упорной, продолжалась в течение всех девяти лет, вплоть до того дня, когда солдат вышел наверх.

КАЛЕНДАРЬ

Как и у Робинзона, у подземного часового тоже был свой календарь. Каждый день, когда наверху, в узком отверстии вентиляционной шахты, угасал бледный лучик света, солдат делал на стене подземного тоннеля зарубку, обозначающую прошедший день. Он вел счет даже дням недели, и в Воскресенье зарубка на стене была длиннее других.

А когда наступала суббота, он, как подобает истому русскому солдату, свято соблюдал армейский «банный день». Конечно, он не мог помыться - в ямах-колодцах, которые он вырыл ножом и штыком в полу подземелья, за день набиралось совсем немного воды, и ее хватало только для питья. Его еженедельная «баня» состояла в том, что он шел в отделение склада, где хранилось обмундирование, и брал из тюка чистую пару солдатского белья и новые портянки.

Он надевал свежую сорочку и кальсоны и, аккуратно сложив свое грязное белье, клал его отдельной стопой у стены каземата. Эта стопа, растущая с каждой неделей, и была его календарем, где четыре пары грязного белья обозначали месяц, а пятьдесят две пары - год подземной жизни. Когда настал день его освобождения, в этом своеобразном календаре, который уже разросся до нескольких стоп, накопилось больше четырехсот пятидесяти пар грязного белья.

Вот почему часовой так уверенно ответил на вопрос польского офицера, сколько времени он провел под землей.

СЛЕПОЙ ГЕРОЙ

Такую историю о девятилетней жизни в подземелье поведал бессменный часовой откопавшим его полякам. Затворника привели в порядок и отвезли в Варшаву. Там осмотревшие его врачи установили, что он ослеп навсегда. Жадные на сенсации журналисты не могли проигнорировать такое событие, и вскоре история о забытом постовом появилась на страницах польских газет. И, по словам бывших польских солдат, когда офицеры, читали эту заметку то, говорили им: - Учитесь, как надо нести воинскую службу, у этого храброго русского солдата.

Солдату предложили остаться в Польше, но он нетерпеливо рвался на родину, хотя родина его была уже не та, и называлась по-другому. Советский союз встретил солдата царской армии более чем скромно. И подвиг его остался не воспетым, поскольку не было, по мнению идеологов новой страны, места подвигам в царской армии. Ведь только советский человек мог совершать подвиг. Реальный подвиг реального человека превратился в легенду. В легенду, которая не сохранила главного - имени героя.

http://legitimist.ru/sight/history/2012/oktyabr/russkij-soldat-prostoyavshij-v-kara.html

Деревянный водопровод соорудили на века

Археологи совершили двойное открытие в историческом центре Великого Новгорода.

В историческом центре Великого Новгорода археологами были обнаружены 25 новгородок — монет XV века. Эти так называемые ранние новгородки и стали впоследствии прототипом копейки.

Клад интересен еще и тем, что обнаружен в деревянном водопроводе XII века. Водовод сохранился в отличном состоянии и является действующим звеном современных коммуникаций.

На место раскопок отправился корреспондент НТВ Антон Давыдов.

Это пятно на карте Новгорода, для него как для руководителя — самое слабое звено в системе водоснабжения города. На небольшом участке земли проложены коммуникации, возраст которых исчисляется даже не столетиями, а эпохами. Причем они до сих пор в исправном состоянии.

Это и есть первый российский водопровод. Его заложили еще в XII веке, но что самое удивительное — он до сих пор работает. Проходит коммуникация на глубине двух метров, так же, как и современные. Но представляет он из себя не привычные трубы, а деревянный желоб, накрытый дощечками. А внутри действительно течет чистая вода.

Протяженность водовода почти четыре километра, но это только то, что известно. Причем есть даже магистральные каналы большого диаметра. Заменить их «Водоканал» бы и рад, но дорого и почти невозможно.

Михаил Некипелов, директор новгородского «Водоканала»: «Все это земли находятся под охраной ЮНЕСКО и вести здесь какие-то работы немного проблематично, потому что это связано с раскопками археологии».

Наряду с деревянными желобами в XIII веке появляются привычные нам трубы. Делали их из ствола дерева. Его разрубали на две половины, затем сердцевину вычищали, потом вновь соединяли и обматывали берестой. Такие нехитрые устройства и проходили от одного водоотводящего колодца к другому.

Историки уверяют: деревянными коммуникациями пронизан весь центр города. Но определиться пока не могут с одним: служат они как водопровод или как водоотвод. Дело в том, что направление движение воды в трубах идет не от реки, а к реке.

То есть по логике система должна осушать территории. Новгородцам это нужнее. Грунтовые воды здесь протекают близко к поверхности, обильно выпадают осадки и город должен быть заболочен. Такого не происходит, видимо, благодаря предусмотрительности предков.

Сергей Трояновский, директор центра по организации и обеспечению археологических исследований: «В большинстве случаев, когда мы их вскрываем, вода по ним течет. Они работают и осушают те территории, которые город освоил еще в эпоху Средневековья».

В действительности функция системы не столько важна, сколько сам факт ее существования. Ведь в начале 1911 года только 20 процентов Москвы и Петербурга имели подобные коммуникации. К тому же создать трубы на века не могут даже в наше время.

Современная полиэтиленовая технология гарантирует 50 лет бесперебойного водоснабжения. Идея новгородцев, притворенная в жизнь, отработала уже 800 лет и пока не требует замены.

Read more: http://www.ntv.ru/novosti/149045/#ixzz2LzsPQSFB

Почему существует ностальгия по СССР

Эта статья не совсем экономическая, точнее она опосредовано экономическая, так как полностью без экономической мысли у нас не получается поговорить о жизни. Но для соблюдения редакторской этики, я эту статью размещаю в оффтоп, кто хочет – прочтет, кто не хочет – не нужно.

Идею написания этой статьи подсказали мне участники дискуссии по поводу последней статьи о «юбилее» СССР и предыдущие обсуждения статей на эту тему. Было интересно читать эти комментарии. И хотя под никами не всегда можно узнать, кто конкретно пишет и насколько этот человек знает реальную жизнь в СССР, но в целом можно сложить мнение о людях, которые так или иначе хвалят СССР и хотят, чтобы все вернулось. Получилось очень интересное наблюдение. Хочется поделиться с обществом. Возможно, я не прав…


Первая группа людей, которые тоскуют по СССР, это, скажем так, люди, которые жили в СССР, но уже все забыли. Точнее они забыли все плохое, но у них остались в памяти воспоминания из детства или юности о «золотом времени», которое прошло в СССР. Сразу уточню, когда я пишу «СССР», я имею в виду СССР до прихода к власти Горбачёва, потому что СССР времен Брежнева и СССР времен Горбачева, как говорят в Одессе — «две большие разницы». Мое детство и частично юность тоже прошли во времена доперестроечного СССР. И я тоже помню и первомайские демонстрации, и комсомольские собрания, и многое другое. Но в отличие от моих сверстников, я реалист, и хорошо понимаю, что сколько бы они не хвалили СССР – детство не вернется. Детские воспоминания всегда приятная вещь, но они мало общего имеют с реальной жизнью советских людей. Хотя, я понимаю эту группу любителей СССР, они верят, что может, если хотя бы их мифический СССР будет приятно ласкать их слух, то времена «когда деревья были большими» будут казаться не такими далекими. Этим людям ностальгию по СССР можно простить. У них фактически ностальгия по детству. А куда уходит детство – никто не знает.


Вторая группа людей, это те, детство или точнее подростковый период которых, пришлись на период перестройки, и поэтому они уверены, что СССР времен Брежнева был таким же. Нет ничего удивительного, что они не знают, что в СССР нельзя было просто так выехать за границу без визы на выезд (были такие визы), нельзя было купить импортную вещь в комиссионке или на рынке, а только по блату и большой перепродаже. И самое главное, они даже приблизительно не представляют, что такое быть исключенным из комсомола во времена Брежнева. Во времена Горбачёва можно было хвастаться, что ты не комсомолец, а вот во времена Брежнева это было клеймо. Хотя, некоторые люди времен перестройки помнят очереди, и думают, что это придумал Горбачев. К сожалению, во времена Брежнева не только КГБ было сильное, еще и очереди.


Но эти две группы людей вспоминают свою молодость, и поэтому им можно простить их некую наивность и желание вернуть юность хотя бы в разговорах. Но есть еще одна группа людей, которая объединяет часть людей этих двух групп, и людей, которые не знают СССР ни времен Брежнева, ни времен Горбачёва. Вот их ностальгия имеет несколько другие причины.


В свое время я встретил очень бывалого человека, о котором реально можно было сказать «он прошел и Крым, и Рым». Вот он сказал очень умные слова: «Если человек не умеет жить, то тут уже ничего не поможет». Вот именно такие люди и составляют эту третью группу любителей СССР. Это, прежде всего люди, которые по своей лени или нежеланию, ничего не хотели делать и во времена СССР, и во времена перестройки, и сейчас тоже не хотят ничего делать. Для них любые действия – это сложно, это тяжело, это непонятно. Зато они очень хотят чуда, и они верят в чудо. И вот тут им на помощь приходят представители старшего поколения из первой группы, которые без задней мысли просто рассказывают о своей жизни в СССР в русле сказочного сюжета. Тут вам и бесплатные квартиры, и бесплатная медицина, и бесплатные путевки, а еще куча друзей на маевке или на субботнике, и еще поездки в Крым летом с родителями, и много-много других мифов и выдумок. Понятое дело, что услышав такие слова, многие молодые и не очень молодые люди начинают верить в эти сказки, и мечтать, как было бы хорошо ничего не делать и жить, как в раю, то есть в СССР. Им кажется, что это тут им плохо, тут их заставляют работать, делать карьеру, заниматься бизнесом, или вообще зарабатывать деньги. А вот в сказочном СССР – другое дело. Ничего делать не надо, безработицы нет, все ходят на работу, все получают 5 и 30 аванс и зарплату, всем просто так дают бесплатные квартиры и путевки, и хочется, хочется мечтать дальше. В результате, им сложно понять, что карьеру в райкоме или обкоме КПСС было делать ничуть не легче, а еще сложнее, чем в наше время в банке или крупной компании. Им сложно понять, что без блата в СССР невозможно было ничего достать, ни квартиру, ни путевку, а тем более хорошую работу. Они просто не могут понять, что многие люди так и не смогли сделать карьеру и достичь чего-то в СССР только из-за «пятой графы». Теперь это кажется невозможным, но тогда многие люди, умные, образованные и хваткие, ничего не могли сделать с «пятой графой», или, что еще хуже, неудачной анкетой. Это сейчас можно спокойно делать карьеру и не оглядываться на эту «пятую графу». Это сейчас анкетные данные о Ваших родственниках не мешают Вашему бизнесу или карьерному росту. Это сейчас Вы можете спокойно менять виды деятельности, направления бизнеса, быть динамичным и не думать, что о Вас скажут на парткоме или профкоме.


Но нет, все эти «минусы» кажутся любителям СССР малозначительными. Хочется просто все блага цивилизации получать просто так, и потому и появляется ностальгия о сказочном СССР. Это что-то сродни мечтам о Рае. Тоже красивая сказка

http://professionali.ru/Soobschestva/biznes-klub/pochemu-suschestvuet-nostalgija-po-sssr/#topic

Опять немного истории:

Последний крестовый поход



Эпиграф: Во имя Отца, Сына и Святого Духа… батарея, пли!

После падения военно-монархической диктатуры Примо де Риверы (1930 год) Испания погрязла в серии "Временных Правительств", "свободных выборов" (с пистолетом леворадикала у виска) и прочего либерального и социалистического безумия. Различные анархисты, сталинисты, троцкисты и другие красные зверушки устраивали забастовки, восстания, политические убийства, взрывы в общественных местах, пока испанские Керенские и Львовы сидели и молча наблюдали за шабашом. Испанские офицеры тем временем открыто обсуждали, как бы убрать и либералов, и коммунистов, и наконец установить нормальную военную диктатуру, прекратив весь этот красный позор. Ситуация продолжала обостряться: ежедневные уличные бои и убийства с обоих сторон предрекали большую кровь. Точка невозврата была пройдена после убийства популярного консервативного политика Хосе Кальво Сотело (13 июля 1936 года) боевиками республиканского правительства. Этот дерзкий акт политического терроризма толкнул офицеров на военный путч, который поддержали военизированные отряды монархистов-карлистов. Началась Испанская Гражданская Война.

За объявлением войны последовал хаос, красные всех оттенков по привычке атаковали основы традиционного европейского общества ("Бога нет, Царя не надо, мы урядника убьем, подати платить не будем и в солдаты не пойдем"). Католическая Церковь не участвовала в организации путча традиционалистов, однако это не помешало обуянным жаждой крови левакам развернуть террор против католиков. На территориях, где красные установили "диктатуру пролетариата", пролетариат развлекался тем, что вешал епископов на фонарных столбах, взрывал кресты, церкви и памятники святым, расстреливал за хранение Библии и с наслаждением испивал до дна все радости Свободы, Равенства, Братства. Католики не выдержали кровавого беспредела и начали искать защиты у естественных защитников Старого Порядка — испанских офицеров правого толка (среди них были и монархисты, и вождисты, и умеренные демократы). Католицизм стал тем стержнем, что связал все слои Испанского Белого Движения, дал внятную идеологию и обозначил конкретную цель. Простая, верующая Испания отозвалась на зов Церкви. Как известно, Святую Инквизицию в Испании отменило лишь оккупационное правительство Наполеона. "Коммунисты — враги Христа, а с врагами Христа у нас всё строго, Торквемада подтвердит. Которые тут Бога не любят?"

Католические деятели увидели в Испанском Белом Движении прообраз грядущей Испании, в основе которой должен лежать католический авторитаризм ("клерикальный фашизм", как этот феномен иногда называют). Впоследствии помощь Церкви в виде политической агитации, солдат-добровольцев, финансовой помощи и, самое главное, духовной мотивации вместе с культурной легитимизацией ("Благославляю, сын мой! Убей их всех, всех до последнего!") превратилась в фундамент испанского национального движения. По словам Франко, клир был уверен в "подлинно католической природе национального восстания".

Убив 7000 священников (среди них 13 епископов), красные подписали себе смертный приговор. Католики перешли в наступление, дав националистам прочнейший идеологический фундамент — католический национализм позволил преодолеть и различия в политических взглядах (какая разница, республика там или монархия? Церковь в опасности!), и знаменитый испанский регионализм. И в Наварре, и в Каталонии люди перестали ощущать себя басками и каталонцами. Они стали католиками. Испанскими католиками. Они сражались не за абстрактный "фалангизм", а за вполне конкретного Христа и Испанию. Слияние христианства и национализма дало Фаланге невообразимое идеологическое преимущество над красными, которые сами чуть не перестреляли друг друга (в Пиренеях действовал даже автономный отряд бухаринцев, натуральных поклонников Бухарина, которые не хотели поддерживать ни сталинистов, ни троцкистов, воюя против и тех, и других). В Испании случилась инверсия нашей Гражданской: вместо разобщенных, действующих на свой страх и риск отдельных армий Белых Рыцарей, противостоящих централизованной махине Красных Чертей — монолитное Белое Движение и грызущиеся друг с другом отряды коммунистов.

Первым символическим актом укрепления связи национальной революции с католичеством стало превращение резиденции архиепископа в штаб-квартиру Франко и центр управления освобожденными от красной чумы территориями.

Дальше — больше. Католическая Церковь объявила гражданскую войну между националистами и красными республиканцами официальным (!!!) Крестовым Походом. Впервые боевые действия против социалистов были названы "Крестовым Походом" 15-го августа (месяц после начала войны) 1936-го года в проповеди памплонского епископа. Он призвал прихожан присоединиться к войску крестоносцев и смыть все свои грехи кровью коммунистов. В сентябре Его Высокопреосвященство кардинал Энрике Пла-и-Дэниэль, будущий Примас Испании, написал послание "Два города", в котором он официально объявил Гражданскую Войну Крестовым Походом За Спасение Христианской Цивилизации. Два месяца спустя к его посланию присоединился тогдашний глава Католической Церкви в Испании, архиепископ Исидро Гома-и-Томас: по его словам, война представляла собой не классовую борьбу, но борьбу принципов и доктрин, войну одной цивилизации против другой. Далее он оправдывает само восстание националистов, фактически отпуская грехи повстанцам-националистам. Их любовь к испанской родине и христианской вере извиняет насилие и неподчинение властям. С этого момента Фаланга стала — с официальной точки зрения церковной иерархии — Армией Крестоносцев, а война была объявлена не политической, но религиозной. Железная молитва, причастие свинцом и кровью. Последний Крестовый Поход.

Убедившись, что испанская Церковь полностью его поддерживает, Франко обратил свой взор в сторону Рима. Генерал предложил главе Церкви, архиепископу Гома-и-Томасу, составить экклезиастский документ для международной публики. Духовенство Испании должно было развеять "ложные представления" о войне. Кардинал согласился и сообщил об этом представителям клира; верхушка Церкви составила знаменитое коллективное письмо испанских епископов всему католичеству. Письмо оценивает националистическое восстание как "вооруженный плебисцит", возбужденный патриотическими и религиозными чувствами истинных христиан-испанцев. Далее в данном тексте духовенство отрицает "Гражданскую Войну" — испанский конфликт преподносится как акт самозащиты против сил Коммунистического Интернационала. "Иногда Ад разверзается, и из него вырываются орды красных чертей. Загнать их обратно к Сатане — какая же это "гражданская война"?"

Реакция на коллективное письмо была смешанной: с одной стороны, кардиналы по всему миру стали благословлять христолюбивое войско Франко и принуждать свои правительства к политическому признанию фалангистов; с другой стороны, Ватикан не опубликовал письмо в своей газете и не признал режим Франко вплоть до 1938-го года.

Помимо участников Крестового Похода, в Испании существовали и республиканские элементы, оставшиеся католиками. Церковь и Франко надеялись подорвать своим союзом идеологический фундамент религиозных левореспубликанцев — что им и удалось. Баски, знаменитые своей ярой, предельной преданностью католической вере, отказались от участия в Крестовом Походе. В ответ на данное — в глазах католической общественности — кощунство Церковь опубликовала Послание к баскам, в котором говорилось, что делить католический народ в борьбе за веру на "испанцев" и "басков" — грех и даже ересь. С 6-го августа 1936-го года Послание по личному приказу Франко сбрасывали с самолетов над Наваррой. Многие баскские боевики, ознакомившись с повелением Церкви, безропотно перешли на сторону националистов. Идеологема "Крестового Похода" уберегла режим Франко и от осуждения Папской Курией: в то время, как нацизм был осужден папской энцикликой Mit brennender Sorge, а итальянский фашизм — Non Abbiamo Bisogno, никакого осуждения со стороны Ватикана в адрес фашистско-фалангистской Испании Франко не было.

Сакральный смысл испанской борьбы не был утерян и после победы Франко. 29-го мая 1939-го года Франко по старинной феодальной традиции передал свой меч кардиналу Гома-и-Томасу, а Папа Римский Пий XII по радио поздравил Франко с "католической победой Испании". Политический национализм всегда страдал от нехватки общественного внимания в Испании, но уникальный опыт Национал-Католицизма или Клерикального Фашизма привёл его к новым вершинам. Сделав основой своего режима не Фалангу, а Католическую Церковь, Франко решил несколько сложных политических задач. Во-первых, он сохранил "человеческий облик" в глазах либеральных демократий, во-вторых, он привлек для своего режима первоклассные управленческие кадры, воспитанные колоссальной организацией с многовековым опытом, и в-третьих, он усилил саму идеологию национализма в общественном сознании, прикрепив её намертво к католицизму. Католическая Церковь благодарно приняла новые условия и ответила взаимностью — павшие за национальное дело фалангисты стали новомучениками, а бывших республиканцев призвали к покаянию и признанию своей вины перед Богом и Нацией.

Кульминацией Национал-Католицизма стал ватиканский конкордат 1953-го года, когда Франко был официально признан богоугодным католическим вождём. Церковь получала эксклюзивные права в Испании (в сфере налогов и управления имуществом), а все епископы обязывались давать клятву верности Франко. Католицизм окончательно стал органичной частью франкистского режима.

Соединив идеологию модерна — национализм — с тысячелетним католическим наследием, Франко победил в первую очередь в борьбе за сердца и души населения. Это привело к уникальной ситуации — борьба националистов с коммунистами и анархистами была официально оформлена Крестовым Походом за Христову Веру, коммунисты объявлены врагами Господа, а всех верных чад Римской Веры призывали вступать в боевые отряды фалангистов. Данный синтез привёл Франко к победе, национализм — к невиданному в Испании расцвету, а Церковь пережила второе рождение в эпоху модернизма и либерально-материалистического духа.

По сути, Испания осталась католическим Монсальватом на несколько десятилетий даже после поражения массовых правых идеологий Европы.
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/blogs/2013/02/01/1088838.html

МИФ О НИКОЛАЕ II. Иван Солоневич

"Николай Второй был самым умным человеком России. Сейчас, восемь лет спустя, в мою фразу о Николае Втором я внес бы некоторое "уточнение": с момента Его отречения от престола в мировой политике,- во всей мировой политике,- более умного человека не было. Или еще точнее - или осторожнее - никто ничего с тех пор более умного не сделал.

Основное преимущество монархии (повторяю еще раз: я говорю только о русской монархии) заключается в том, что власть получает средний человек, и получает ее по бесспорному праву случайности; по праву рождения. Он, как козырный туз в игре, правила которой вы признаете. В такой игре такого туза и Аллах не бьет. Этот средний человек, лишенный каких бы то ни было соблазнов богатства, власти, орденов и прочего,- имеет наибольшую в мире свободу суждения. Американский писатель м-р Вудсворт - бывший коммунист и потом бывший банкир (может быть, раньше банкир и только потом коммунист) - мечтал о том, как было бы хорошо, если бы на мирных и мировых конференциях заседали просто булочники, сапожники, портные и прочие - хуже Лиги Наций все-таки не было бы. Говоря очень грубо - русская монархия реализовала вудсвортовскую мечту: средний человек, по своему социальному положению лишенный необходимости "борьбы за власть" и поэтому лишенный по крайней мере необходимости делать и гнусности. Ошибки будет, конечно, делать и он. Но меньше, чем кто бы то ни было другой.

...Мы живем в мире втемяшенных представлений. Мы называем: Петра Первого - Великим, Александра Первого - Благословенным и Сталина - гением. Поставим вопрос по-иному.

При Петре Первом - Швеция Карла XII, которая Германией Вильгельма Второго, конечно, никак не была,- дошла до Полтавы. Александр Первый, которого история называет Благословенным,- пустил французов в Москву - правда, Наполеон был не чета Карлу. При Сталине, Гениальнейшем из всех Полководцев Мира,- немцы опустошили страну до Волги. При Николае Втором, который не был ни Великим, ни Благословенным, ни тем более Гениальнейшим,- немцев дальше Царства Польского не пустили: а Вильгельм Второй намного почище Гитлера.

При Николае Втором Россия к войне готова не была. При Сталине она готовилась к войне по меньшей мере двадцать лет. О шведской войне Ключевский пишет: "Ни одна война не была так плохо подготовлена". Я утверждаю: никогда ни к одной войне Россия готова не была и никогда готова не будет. Мы этого не можем. Я не могу годами собирать крышки от тюбиков, и вы тоже не можете. Я не хочу маршировать всю жизнь, и вы тоже не хотите. А немец - он может. В 1914 году Германия была, так сказать, абсолютно готова к войне. Это был предел почти полувековой концентрации всех сил страны. Это было как в спортивном тренинге: вы подымаете ваши силы до предела вашей физиологической возможности. Больше поднять нельзя, и нельзя держаться на этом уровне. Нужно: или выступить, или отказаться от выступления. Так было и с Германией Вильгельма.

С Германией Гитлера был почти сплошной блеф.

Поэтому война с Германией была неизбежна. Это знал Николай Второй, и это знали все разумные и информированные люди страны - их было немного. И их травила интеллигенция... Войну с Японией мы прозевали и потом проиграли. В общем она была повторением Крымской войны: чудовищные расстояния между страной и фронтом, морские коммуникации противника - и - о чем историки говорят глухо или не говорят вовсе - фантастический интендантский грабеж. В Крымскую войну пропивалась даже "солома для лазаретов", а в японскую целые дивизии сражались с картонными подметками к валенкам. В Крымскую войну этим промышляли сыновья декабристов, в японскую - их правнуки.

В мировую Великий Князь Николай Николаевич вешал интендантов пачками: воровства не было.

Итак - неизбежная, но прозеванная война, недооценка противника, 8 тысяч верст по единственной и еще недостроенной железной дороге (японцы так и начали войну - пока дорога еще не достроена), никаких особых неудач, середняцкое командование - героическая армия - и, как в 1917 году - "кинжал в спину победы" - тыловые части российского интендантства. Русская революционная интеллигенция идет на штурм. Революция 1905 года. В революции 1917 года немецкие деньги ясны. О японских деньгах в революции 1905 года наши историки говорят так же глухо, как и о задушевных планах декабристов. Или - о письме Бакунина царю.

Словом: соединенными усилиями японцев, интендантства и интеллигенции война проиграна. Наступает "Дума народного гнева". Дума народного гнева, и также и ее последующее перевоплощение, отклоняет военные кредиты: мы - демократы, и мы военщины не хотим. Николай Второй вооружает армию путем нарушения духа Основных Законов, в порядке 86-й статьи. Эта статья предусматривает право правительства в исключительных случаях и во время парламентских каникул проводить временные законы и без парламента, с тем чтобы они задним числом вносились бы на первую же парламентскую сессию. Дума распускалась ("каникулы"), и кредиты на пулеметы проходили и без Думы. А когда сессия начиналась, то сделать уже ничего было нельзя.

Так вот: одним из самых основных воителей против вооружения русского солдата был проф. П. Н. Милюков. И когда выяснилась недостаточность этих пулеметов, то именно профессор П. Н. Милюков и обвинил Николая Второго в "глупости или измене".

М. О. Меньшиков был прав: с 1906 до 1914 года "пулеметы" были самой важной проблемой государственного существования России. По плану Николая II перевооружение русской армии и пополнение ее опустевших арсеналов должно было завершиться в 1918 году.

Русско-германская война началась в 1914 году по той же причине, как русско-японская в 1905-м: пока не был закончен великий сибирский путь и пока не было кончено перевооружение русской армии. Только и всего. Япония не могла ждать, как не могла ждать и Германия. Как в 1941 году не мог больше ждать и Гитлер.

Итак: началась война. Правительство Николая Второго наделало много ошибок. Сейчас, тридцать лет спустя, это особенно видно. Тогда, в 1914-м, это, может быть, так ясно не было. Основных ошибок было две: то, что призвали в армию металлистов, и то, что не повесили П. Н. Милюкова. Заводы лишились квалифицированных кадров, а в стране остался ее основной прохвост. В день объявления войны П. Н. Милюков написал в "Речи" пораженческую статью, "Речь" все-таки закрыли; потом Милюков ездил извиняться и объясняться к Вел. Кн. Николаю Николаевичу, и тот сделал ошибку: "Речь" снова вышла в свет, а Милюков снова стал ждать "своего Тулона". Тулон пришел в феврале 1917 года".

Далее http://www.pokaianie.ru/article/feat/read/16540

Сталинские палачи-рекордсмены

http://ttolk.ru/?p=15741

Николай II был выдающимся Государем


Были ли ошибки у Николая Второго?


Недавно на страницах "Злых Русских" нам уже доводилось писать о Императоре Николае Александровиче Романове, характеризуя последнего законного главу Российского государства как человека «своей эпохи», максимально современного, а в чём-то даже опережавшего своё время. Поговорим сегодня об ошибках его правления. Надо заметить, что трагические цареубийства, связанные с революциями, забирали далеко не худших монархов. Так, Карл I Cтюарт был сноб, аристократ, но очень любил Англию и заботился об английских интересах. Луи XVI Бурбон был очень народолюбивым монархом, прекрасным семьянином, любил свою супругу, как и она его. Николай Александрович также был хорошим семьянином. При этом хорошими семьянинами были и Николай I, и Александр III, но именно к семье последнего императора династии Романовых применимо слово «идеальная». По сути, семья Николая II — это икона семьи.

Мы уже отмечали, что Государь Император был блестяще образован, имел высшее юридическое и высшее военное образование и был вполне компетентен в этих вопросах. Требовать от него, чтобы он был великим полководцем, бессмысленно, ибо для этого есть полководцы (в Первую мировую такого понятия и не было уже, а единственным полководцем, который не проиграл ни одного сражения в этой войне, был Николай Юденич). Но при этом заслуга Государя, как главнокомандующего, безусловно, есть. Она — в создании атмосферы в армии: поднятие духа, утверждение принципов иерархии.

Да, у династии Романовых были ошибки по отношению к господствующему в империи русскому народу. Правду, даже горькую, всегда следует говорить. Когда мы занимаемся вместо истории розовыми слюнями и боимся указывать на ошибки и конфликты, мы тем самым подрываем искреннюю веру. Это всегда лазейка для атаки противника. Не надо допускать грязь и непочтительность, но ошибки признавать надо. Были ошибки и у Николая II. Например, страшной ошибкой была посылка русских батальонов во Францию. Они там были лучшими, получали ордена, но они же там и проливали свою русскую кровь.

Был ли последний император виноват в произошедшей революции 1917 года? Да, был. Он вёл себя мягче и человеколюбивее, чем вели себя либеральные и уже тогда почти безбожные европейские правители. Какие ещё забастовки в военное время?! Надо было провести закон, что все рабочие призываются на военную службу! И на рабочих местах не было бы ни одной забастовки, потому что, когда ты солдат, забастовка означает расстрел. Либеральная Англия ведь так и поступила, мобилизовала на время войны рабочих на их рабочих местах. Можно было бы, по условиям военного времени, прижать независимую (правда, зависимую от других, нерусских капиталов) прессу. Французы, самые демократичные во всей Западной Европе — прижали. Когда началась война, во Франции были созданы специальные зондеркоманды, которые должны были превентивно, при первом же сигнале арестовать возможных оппозиционеров. Не революционеров — оппозиционеров! Никого не арестовали, потому что никто не посмел. Все миролюбцы сидели тихо.

Наконец, можно было решительно сопротивляться заговору, который загонял Государя в угол и даже дошёл до фактического его ареста (псковского), в результате безусловного прямого предательства — нарушения присяги — генералом Рузским. Потому что даже в той ситуации, когда царский поезд, страшно подумать, был лишен возможности передвигаться в направлении столицы, царь мог сопротивляться. Это очень легко себе представить.

…В поезде дряхлый старик, но мужественный при всей своей дряхлости, беззаветно преданный Государю, министр двора барон Фредерикс, государственный чиновник. Учтите обстановку того времени: государственный чиновник, который был вправе утвердить любое решение Государя (не сомневайтесь, Фредерикс утвердил бы!), ратифицировать в отсутствие палаты. В поезде лично преданный Государю его флаг-капитан свиты контр-адмирал Нилов, и в поезде конвой — конвойные казаки, которые пойдут за царя на смерть, если царь прикажет. Представьте: в салоне с Государем генерал Рузский, который грозит, чуть ли не крича на своего Императора. А Нилов стоит в коридоре… Можно было просто крикнуть: «Нилов!», Нилов появился бы в секунду. «Конвой сюда! Рузского повесить на телеграфном столбе!» — и повесили бы, между прочим. Быстренько и скоро казаки умеют. А Фредериксу, после того, как в петле задрыгался предатель Рузский, приказать дать циркулярную телеграмму: «Управляю страной, командую армиями, Рузского повесил, Николай».

Но не требуйте от человека, воспитанного в XIX веке, чтобы он вёл себя как человек, воспитанный в XX веке или в XVIII. Императрица Елизавета Петровна так бы и поступила. Даром что дама, но она-то была человеком XVIII века (и она победила). Но не только Император Николай, даже такой святорусский богатырь, как отец его — Император-миротворец Александр III — внутренне не решился бы отдать такой приказ. Не так они были воспитаны — это не недостаток и уж тем более не грех, это время, когда хотя бы на словах декларировали милосердие (к сожалению, называя его нехорошим словом «гуманность»). Император Николай был милосерден.

В «кровавом воскресенье» он был виноват меньше всех — это была совершенная и удачная, одна из самых удачных в мировой истории (в данном случае эсеровская) провокация, причём провокация «двусторонняя». Стрелки эсеров были в толпе. Если бы император оказался в столице (а его в столице не было, он был в Петергофе), и вышел бы к народу, убийцы застрелили бы его, и был бы вбит страшный клин между самодержавием и нацией. А раз его не было, значит, будут стрелять в народ, и тоже будет вбит клин между самодержавием и нацией. Беспроигрышная одноходовая комбинация! Редко у мерзавцев удается такое.

В этой комбинации участвовал загадочным способом либеральный министр внутренних дел князь Святополк-Мирский. Он налгал собственному Государю, что в столице всё спокойно. Он точно знал, что будет шествие, он не мог не знать. Три инстанции как минимум ему доложили, ошибиться могла одна из трёх, но не все три — так не бывает. И что же? Царь уволил Мирского в отставку. А надо было отдать под военный суд! Было за что. Вы подумайте на секунду. Министр в острейшей ситуации лжёт главе государства. Можно ли в этом обвинить Государя?

Николай назначил русским представителем в 1905 году в окончании Японской войны проверенного чиновника и министра графа Витте. Витте окажется мерзавцем и предателем Государя и интересов России, заключит необоснованный проигрышный Портсмутский договор, в то время как Япония изнемогала под тяжестью войны и не могла её продолжать. И что же? Милосердный государь благословил Витте и сделал его графом. Но почему? Порядочный человек всегда (задумайтесь над этим!) полагает, что человек, которого он встретил, а тем более, который с ним служит, тоже порядочен. Это мы сейчас привыкли, нас современная пресса приучила к тому, что министр конечно, непорядочен, журналист, конечно же, получил на лапу и вообще политика дело грязное. Хорошему человеку не следует заниматься политикой. А для чего говорится вам, что политика — дело грязное? Для того чтобы порядочные, чистые люди (которые и должны-то!) не занимались политикой.

Император Николай Александрович думал иначе. И он был прав, ибо у христианина этика — продолжение его вероисповедания, его веры. А политика — продолжение этики. Так жил, так действовал император Николай. Нет, не можем, не смеем его упрекнуть. В ошибках — да. Но не в преступлениях. И вместе с тем должны всегда помнить: это было царствование, которое дало очень много, дало последнего великого государственного деятеля в истории России — Петра Аркадьевича Столыпина. И кстати, других блистательных министров, которых подбирал сам Государь: министр финансов Владимир Коковцов, главноуправляющий земледелием Кривошеин, министр земледелия Риттих и так далее. Их ведь тоже выбирал Государь.

Даже одно то, что Император в относительно молодом ещё, невзрачном (не внешне, конечно — в глазах двора) саратовском губернаторе (правда, родовитом земельном дворянине) Петре Аркадьевиче Столыпине нашёл последнего великого государственного деятеля отечественной истории, даже если бы он одно это сделал — он доказал бы, что он на своем месте. А ведь кроме этого Николай Александрович дважды пытался предотвратить мировую бойню, предлагая самоограничение государств в вооружениях. Это идея Николая II. А превентивным договором с кайзером Германии Вильгельмом II на рейде в Бьёрке он пытался остановить создание противостоящих военных блоков, то есть, по сути дела, остановить Первую мировую войну (или Великую войну). Европейские правительства и государи не поддержали Императора Николая.

Он не был великим государем, но выдающимся был. Удивительно тонко чувствующим всю мировую политику — был. Но износилось русское общество. Поэтому говорить, что император был «слабенький», «подкаблучник» — бессмысленно. Это ложь. Тот, кто продолжает распространять ложь, чаще всего злодей. Тот же, кто повторяет за злодеем — несомненно, дурак.

Цареубийство — тягчайший грех. Но мы с вами его не совершили (если у вас нет прямых предков, которые были бы причастны к цареубийству). Поэтому каяться в этом не надо. Каяться мы должны в другом. Мы допустили цареубийство. Мы допустили падение монархии. Ведь монарх даже ограниченный, даже с парламентом, даже, что было совершенно не обязательно, с конституцией (англичане живут без конституции и неплохо себя чувствуют), исполняет одну важнейшую роль: он символ народного единства. Всегда. И символом народного единства был наш последний Государь Николай II. И всё ведь для этого делал. Как напишет видный публицист XX века Иван Лукьянович Солоневич (в «Народной монархии»): «Вам что, самодержец мешал заниматься кооперацией или физкультурой? — не мешал. Лишили вас Государя. Ваша вина». И тут же всё пошло в разнос в матушке-России. Откуда-то Украина появилась. Откуда-то Беларусь. А потом даже смешное получилось, что часть русских земель назвала себя суверенным Казахстаном (такого-то и слова при Государе не знали, и даже ни один казах такого слова не знал). Вот в этом мы виноваты. И мы всё-всё должны восстановить.

…А Государь смиренно принял свой страстотерпческий крест. Чем и возвысился до высот небесных. Мы не защитили Государя. И он не смог нас защитить. Это — факт. Но помните (и это тоже — факт): с этой страшной даты 2/15 марта у нас не было ни одного русского правительства. Николай был последним. Законным правителем был Верховный правитель адмирал Александр Васильевич Колчак, тоже страстотерпец. Но он до столиц России так и не добрался. Он лишь пытался, безнадежно пытался восстановить Россию, которая лишилась Царя.

Некоторым сегодня хочется снять тему Государя, тему монархии. Или бездумно, бездоказательно, по-холопски ругать монархию вообще (и аристократию, заодно — исключительно из холопского отсутствия чувства ранга и иерархии), или просто похвалить («ах, да, царь-батюшка, ах, гусары, юнкера, балы да графья!») и… забыть. Как, например, сделали французы. Им легко написать про Людовика XVI, дескать, был такой хороший монарх, но это всё древность. Но мы — русские — не в таком положении, мы этнически моложе французов лет на 400, и к тому же на французах не лежит никакой миссии. А мы свой долг так и не выполнили. Мы от него уклонились — тогда, в страшные месяцы 1917 года. И ничего у нас не получается без Государя. Наша демократия, такая же древняя, как и наша монархия, всегда опиралась на Государя, а не на партии. И земства существовали только потому, что их гарантией и основанием был Государь. У нас единства не может быть без Государя, потому что все империи — монархии. Государь — символ единства, и, покуда был Николай II, Россия была едина при своих более 200 различных народах, включая самые малые (некоторых из «малых» уже нет, стараниями революционеров). Русская монархия не уничтожила ни один народ.

К тому же юридически мы имеем право считать, что Россия — монархия, так как нет ни одного акта, упраздняющего её. Последний и. о. правителя (он один день правил, и отказался быть Государем), великий князь Михаил, оставил решение вопроса (монархия или республика) Учредительному собранию, которое не состоялось. Более к этому вопросу никто не возвращался. Поэтому Россия по-прежнему монархия, но пока у неё нет монарха. И юридически мы должны стоять на этих позициях. В истории такое бывало. Англия во время революции оставалась королевством, и наследный принц Карл, как только отрубили голову его отцу, стал Карлом II Стюартом, просто временно не правил. Испания при генералиссимусе Франко была монархией, просто не было монарха. К концу правления Франко монарх появился. К России нужно относиться именно так. У нас просто перерыв. Перерыв, который слишком затянулся.


Источник: Олег Возовиков / 21.01.2013
http://vr-party.org/article/show/?id=341

Everything At Once

As sly as a fox, as strong as an ox.
As fast as a hare, as brave as a bear.
As free as a bird, as neat as a word.
As quiet as a mouse, as big as a house.

All I wanna be, all I wanna be, oh.
All I wanna be is everything.

As mean as a wolf, as sharp as a tooth.
As deep as a bite, as dark as the night.
As sweet as a song, as right as a wrong.
As long as a road, as ugly as a toad.

As pretty as a picture hanging from a fixture.
Strong like a family, strong as I wanna be.
Bright as day, as light as play.
As hard as nails, as grand as a whale.

All I wanna be oh, all I wanna be, oh.
All I wanna be is everything.
Everything at once.
Everything at once, oh.
Everything at once.

As warm as the sun, as silly as fun.
As cool as a tree, as scary as the sea.
As hot as fire, cold as ice.
Sweet as sugar and everything nice.

As old as time, as straight as a line.
As royal as a queen, as buzzed as a bee.
Stealth as a tiger, smooth as a glider.
Pure as a melody, pure as I wanna be.

All I wanna be oh, all I wanna be, oh.
All I wanna be is everything.
Everything at once.

Всем сразу

Хитрой как лиса, сильной как вол.
Быстрой как заяц, храброй как медведь.
Свободной как птица, ясной как слово.
Тихой, как мышка, огромной как дом.

Всё, чем я хочу быть, всё чем я хочу быть, о,
Я хочу быть всем.

Злой как волк, острой как клык.
Глубокой как укус, тёмной как ночь.
Милой как песня, верной как ошибка.
Длинной как дорога, мерзкой как жаба.

Красивой как картина, что висит в раме.
Крепкой как семья, такой хочу быть я.
Ясной как день, легкой как игра.
Твердой как когти, гигантской как кит.

Всё, чем я хочу быть, всё чем я хочу быть, о,
Я хочу быть всем.
Всем сразу.
Всем сразу, о.
Всем сразу.

Теплой как солнце, глупой как шутка.
Спокойной как дерево, пугающей как океан.
Горячей как огонь, холодной как лёд.
Сладкой как сахар и остальные вкусности.

Старой как время, прямой как линия.
Блистательной как королева, жужжащей как пчела.
Скрытной как тигр, плавной как планер
Безупречной как мелодия, такой хочу быть и я.

Всё, чем я хочу быть, всё чем я хочу быть, о,
Я хочу быть всем.
Всем сразу.